Впечатления Одинокого Ковбоя

Да, господа, эта неделя была не из легких.

"Подумать только, какая романтика - просыпаться с первыми янтарными лучами солнца, пробивающимися из-под полога палатки",- мечтал я, выжимая насквозь мокрый спальник. Было холодно; глубоко внутри свербило что-то, отдаленно напоминавшее голод. Из подсознания начал всплывать светлый образ Чака, но тут же потонул под грузом безысходности. Отдельные лица, выплывавшие из моря ковбойских шляп, выглядели растерянно, но деловито - каждый жаждал тепла и еды.

После краткого совета с Джеком выяснилось, что вокруг салуна на пару километров растительности все равно нет, а которая есть, зверски обмочена Человеком Дождя. Поэтому решено было приступить к разбору временных фортификаций, то есть оторвать на хрен пару досок от салуна и сжечь их. Впрочем, костер гореть все равно не хотел, шипел, дымил и плевался - пришлось найти кем-то заботливо заныканную фляжку керосина и подстегнуть естественные процессы. На фоне полыхающих дров Джек по секрету заявил, что жрать пока как бы нечего, всучил каждому ковбояйцу по ситу и отправил нагуливать аппетит и искать мидий, которых "в этих местах целая пропасть". Вернулись мы через час, мидий естественно никаких не нашли, зато нарыли уйму красивых камушков, которые наивный Джек обозвал самородками и побежал фасовать их в припасенные мешочки. Мешков было много, золота тоже прилично, так что на первое время должно было хватить. Тут очень кстати подоспела еда (почему-то овсянка - видимо, среди нас было достаточно ностальгирующих англичан). Схомячить мы ее, правда, не успели, поскольку в непосредственной близости от нас узрели злобствующих аборигенов, натужно галопирующих с зажженными факелами. Дружно покидав сии фетиши в направлении крыши салуна и порисовавшись еще немного на фоне дождливого неба, они умчались, оставив на наше попечение Голубую Ворону - возможно, при переводе красота имени несколько исказилась, поскольку в плену она предпочитала отмалчиваться, и накачиваться темным пивом, лишь изредка матюгаясь на чистом английском. В общем, нашествие индейцев прошло гладко, факелы попали в лужу, скопившуюся на крыше и там затухли, один улетел в реку, чуть не спалив к индейским богам мою палатку, а мы в очередной раз восхитились мудростью Великого Вождя ТриПера. Очевидно, основной его целью было избавление от наиболее прожорливого так сказать члена индусской группировки, и, заодно, опустошение запасов ковбойского портера, а пляски с факелами выполняли лишь отвлекающую роль. Наша же кампания не заставила себя долго ждать и произвела на свет не менее впечатляющий контр-план, а именно иттить на индейское ранчо в надежде, что "вот там-то как раз краснокожих и не окажется", поскольку если бы они там были, мы не знали, что и делать (впрочем, забегая вперед, скажем, что как минимум сильное удивление, переходящее в истерический смех ковбои после перехода бы вызвали точно).

Переход

Начнем с того, что во время этого перехода я чуть не умер. Нет, выступили мы вполне прилично, после часа всеобщей кутерьмы и диких воплей, сопровождавших поиск лошадей, уздечек, седел и прочей амуниции. Я не бегал и не создавал паники, поскольку конь мой все равно не дожил до возвращения на индейское ранчо и мне предстояло сопровождать обозы со жратвой и длиннорогого Дика, раненого в один из главных органов. Идти предстояло вброд вместе со всеми шарабанами и, соответственно, припасами. Приблизившись к Mos-Cow River, Билли, Майкл, Джек и ваш покорный слуга остановили экипажи и начали разгрузку, допустив несомненную стратегическую ошибку - Ночка, запряженная в Чак Вэгон, была предоставлена самой себе, при отсутствии всяких страхующих элементов. Восприняв такую свободу как сигнал к действиям, это отродье шакала, пусть разразит ее муха цеце и томагавк индейца, бодрой рысцой направилось в реку. Несмотря на оперативно совершенный перехват, она успела преодолеть треть брода. Во время разворота нас настигло еще одно несчастье - мы потеряли переднюю ось и этот хренов шарабан перевернулся… Это было познавательно. После того как вытащили на берег то, что осталось, мы выяснили, что китайские магнитофоны не тонут, а если тонут, то все равно работают; пять намоченных буханок хлеба превращаются в кашу, а когда высыхают обратно, их никто уже не хочет; чехол для цифровой камеры, оказывается, тоже пропускает воду - это было видно по лицу владельца, а орлы после купания выглядят мерзко.

В общем, до того берега мы таки добрались; если опустить непарламентские выражения, никто почти ничего не говорил, а по окончании переправы Джек выставил бутылочку бурбона, чему моя печень и порадовалась от души.

Однако, до индейского ранчо ковбои добрались не в самой лучшей форме - были брошены обе повозки, поскольку не дожили они до светлого будущего - одна развалилась буквально на подъездах, Ник гордо выступал впереди без штанов, сверкая интимом (это входило в наш хитроумный план по поимке Вождя). Обо мне и говорить нечего, я был мокр и пьян, хотя постепенно сох и трезвел. Индейцев на ранчо не наблюдалось, что не могло не радовать, иначе пришлось делать с ними что-нибудь ужасное, а я с детства пацифистJ

Следующие сутки я помню плохо, но по косвенным свидетельствам могу восстановить, что приезжали краснокожие, однако цель их визита осталась неразгаданной, поскольку уехали они чрезвычайно быстро и даже на чаек не соблазнились. Возможно, конечно, они хотели чего-нибудь перекусить, но кроме гвоздей ковбои ничего предложить не смогли, так как легкая закусь вся потонула, а более серьезную никто не подумал приготовить.

Итак, довольно долго все было весьма спокойно, но тут приехал Дикий Джонни и все, как всегда, опошлил. Опошлил в том смысле, что Золотого Мустанга и так на всех не хватало, а после знаменательного визита Джонни от солидных запасов Элли Грассон, как раз пополненных накануне, остался один большой пункт приема стеклотары. Вечер прошел хорошо, свидетельством чего послужил Дик, принявшийся крутить метлы и лопаты к радости окружающих и Грязный Гарри, который на спор доносил до окружающих 121 отличие Тани Такер от Джонни Кэша и вообще вел себя непристойно, но вполне в рамках салунного политеса. А еще мы добивали из 4-х стволов и без того убитое чучело орла (бедную птичку потом положили в братскую могилу с посудой и моими кроссовками). Пронзительный взгляд единственного глаза и дробинка в клюве теперь будет видеться мне в самых страшных снах.

Теперь, когда Дикий Джонни приехал на ранчо, я чувствовал себя гораздо спокойнее - ночные походы в салун не омрачались возможностью проснуться под бормотание индейского шамана, уже приносящего тебя в жертву своим кровожадным богам. Надо отметить, опасаться было чего - с этого дня набеги стали повторяться с завидной регулярностью, однако не потеряли налет стихийности и отсутствия конкретных целей, чем и привели Джека в состояние полного ступора. "Что же хотят эти краснокожие черти",- не уставал повторять он в любую свободную минуту… И вот однажды вечером - "Идея! Надо пойти и спросить!" Пошли спрашивать. Почему-то ночью, с ружьями и кривыми усмешками. Мне ружье не понадобилось и всю дорогу до индейской ставки я периодически вздремывал, облегчаясь когда надо, и местами переходя в легкий галоп. Доехали без приключений, все мокасины были на месте - верхом и с палками - ну, думаю, уж теперь точно поговорим - вот и краснокожие готовы к дипломатии, да и нас вроде много. Но не тут-то оно было - дикий вопль "Индейцы!" пронизал окрестности и внушительная кавалькакада, моментально превратившаяся в беспорядочную толпу, со всех ног улепетывала в сторону ранчо, как будто за ковбоями гнался сам дьявол в обнимку с белой горячкой. Вообще, странный народ старатели - ну кого они еще ожидали увидеть в индейской резервации - уж не Белоснежку ли с семью гномами… Короче, опять не удалось поговорить блин. Ничего не оставалось как вернуться и как следует позвенеть посудой - первое полезное дело за целый деньJ

Тем временем, идея потолковать по душам с тройным индейским пером не была забыта ни в коей мере. Новый план заключался в отказе от обеда ("и так слишком много жрете"), во время которого надлежало заявиться во вражеский лагерь и подчистить их запасы. Идея была воспринята на ура, поскольку солонина всем изрядно надоела и хотелось деликатесного мяса бизона. Сказано-сделано. Не прошло и часа, как индейская стоянка подверглась нападению сразу с трех сторон. Обыскав лагерь, мы испытали жестокое разочарование - мяса бизона не было, а был только котелок, где плавала недоваренная снулая рыбка. Рядом сидел Вождь в кожаных панталонах и с недокрашенным левым глазом - он бился головой о секвойю и в священном экстазе вопил: "Уху возьмите, золото возьмите, жену забирайте, только лошадков верните". Действительно, нехорошо получилось - лошадей-то мы их спугнули, когда реку форсировали - пришлось догонять и возвращать - не бесплатно, конечно. Да-а-а, визит наш обошелся вождю в кругленькую сумму - за каждую пару мокасин по 300 условных енотов, тотем тоже по курсу поменяли, да и там по мелочи еще набралось. Короче, домой поехали при деньгах. Ну и там на месте обмыли это дело, ессесна.

Заклятые друзья наши после такого погрома затаились и целые сутки лелеяли коварные планы, которые и не преминули воплотить в последнюю ночь перед окончанием войны. Начаты боевые действия были вероломным нападением на мирно отдыхающего на сеновале ковбоя, вернее, ковбойку. Человек - то ли огня, то ли воды прокрался туда и приставил нож к ее горлу, о чем впрочем почти сразу пожалел - она стала вопить и вырываться, более того, практически обезоружила подлого краснокожего. В этой связи индеец счел за лучшее позорно ретироваться в ближайшие кусты. Через некоторое время он все равно был задержан патрулем при попытке открыть леваду с целью похищения горячего жеребца Дуна и препровожден в место предварительного содержания, т.е. в салун. Памятуя полученный опыт, пива ему не давали, из-за чего он злился и зыркал глазом, на вопросы не отвечал, пытки гордо терпел. Вскоре на ранчо стало одним пленником больше. Ковбои наткнулись на одиноко бродящую индианку, с трудом подавили выработанный рефлекс дать деру и на последних остатках мужества довели ее до вотчины Элли Грассон. Там Дикий Джонни дал волю рукам, оборвав с корнем денежный мешок с одежд пленницы и вытолкал ее навстречу холодному рассвету, велев больше не возвращаться. Но, видимо, чем-то запали в душу простой индейской девушке грубые неотесанные старатели, тепло костра и запах железа - она вернулась и сказала: я пришла сюда жить и вы меня не выгоните, потому что золота больше нет, а еще я хочу есть, пить и спать и у меня мокрые штаны. Грубые старатели не возражали.

Наутро после небольшой разминки Тройной приехал считать раненых и убитых и мериться золотыми запасами. Война подошла к концу. Ковбои одержали неоспоримое преимущество, и честные индейцы согласились-таки уйти в резервации с глаз подальше, состоялось примирительное родео, которое само по себе заслуживает отдельного рассказа. Но что ни говори, лично мне больше всего по душе, что мы снова на ранчо, наше оно до последнего тележного колеса, да и салун здесь, как-никак, работает круглые сутки ;)

Майк, Одинокий Ковбой